Герои былых времен - Страница 47

На самом деле сражение длилось меньше, чем показалось его участникам. Даже солнце еще не село. До темноты удалось оборудовать место ночлега: прямо в центре дольмена развели хороший костер, устроили лежанки из хвороста. Сухие ветки пришлось обламывать прямо с деревьев, весь валежник в округе оказался сырым и заляпанным гадкой тиной. Потом Аолен привычно начертал защитные круги, целых три. Врагов больше не нужно было бояться, навеки упокоились они в недрах холма. Но мало ли какая еще дрянь могла гнездиться в здешних местах? Зло всегда притягивает зло.

Спалось всем плохо. Проклятые ушли из жизни, но не хотели уходить из ночных кошмаров. До самого утра продолжалась призрачная битва.

Утро же выдалось чудесное. Свежее, розовое, чуть подернутое туманной дымкой, умытое холодной росой – такое бывает лишь ранней теплой осенью. В воздухе, гонимые легким ветерком, проплывали серебристые паутинки, на кусте шиповника фонариками пламенели ягоды, какие-то птицы щебетали в вышине, не особенно мелодично, но весело. Лес освобождался от векового проклятия.

Хельги всего этого, разумеется, тоже не увидел. Он спал. Меридит, злобно поглядывая на эльфа и сильфиду, заявила, что лично изничтожит всякого, кто вздумает ему помешать. Для пущей наглядности она даже извлекла из ножен меч.

Пока Энка, тихо ворча о сонных тетерях и бешеных дисах, варила грибной суп (портила грибы, по определению Ильзы), а остальные ломали сушняк для костра, Рагнар пошел посмотреть, какие изменения в окружающем ландшафте произвел Хельги. Вернулся он совершенно ошеломленный:

– Я знаю это место!!! Я бывал здесь раньше!!! То есть позже. Это Холм Героя и Вдовье озеро! Мы здесь однажды лагерем стояли, представляете?!

– А почему они так называются? – заинтересовался Эдуард. Поверженные мертвецы вовсе не казались ему героями.

– Есть одна трогательная легенда. Я не очень помню.

– Вспоминай! – потребовал принц. Он обожал трогательные легенды, хотя не признался бы в этом даже самому себе.

И вот что он услышал.

В стародавние времена жил в здешних краях благородный и отважный воин. И жена у него была, преданная и верная. Больше самой жизни любили они друг друга. Но смертью героя пал воин в страшной битве. Соратники погребли тело его, и сами боги в знак признания смелости и доблести его возвели над могилой могучий курган. Безутешная вдовица десять дней рыдала у его подножия, и от горьких слез ее родилось мертвое озеро. Ничто живое не заводится в нем, так горька вода. А на одиннадцатый день убитая горем женщина привязала на шею большое круглое точило и ушла на дно. Не в жизни, так в смерти хотела она остаться с любимым…

Рассказ рыцаря прервали жалобные звуки: Ильза плакал в голос.

– Ты чего? – удивилась толстокожая Меридит.

– В-вдовицу жа-алко! – всхлипнула боец Оллесдоттер.

– Какую вдовицу?! Это Хельги озеро сделал! Вчера! На наших глазах! И под холмом не благородный герой, а проклятые покойники! Забыла?! – Ну не умела диса понять тонкие движения девичьей души!

– Да! – покачала головой Энка. – Вот и верь после этого легендам!.. Поели? Ну и все, хватит рассиживаться! Будите «безутешную вдовицу», и уходим! У нас семь подвигов впереди, надо спешить!

– Подождите, – попросил Эдуард. – Мне еще в кусты надо.

И ушел. А когда вернулся, на лице его было написано такое торжество, какое не могло быть вызвано простым посещением кустов.

– Вот! – крикнул он. – Посмотрите, что я нашел! С ума сойти, да?!

Это был меч. Не особенно красивый, немного туповатый, плохо сбалансированный, зато выкованный из отличного драконьего серебра! Почти точная копия подарка Лавренсия Снурра!

– Наверное, именно его ведьма Магда изъяла у проклятых, да не сумела вернуть, – предположил Аолен.

А Орвуд обрадовался:

– Ого! Пожалуй, теперь наши шансы на успех удваиваются!

– Неспроста все это, ох неспроста! – пробурчала, по своему обыкновению, сильфида.

Впрочем, Меридит называла ее пророчества карканьем.

Выйти на след Странников оказалось несложно. Местные жители хорошо запомнили благородного старца и милых юношей, посетивших недавно их деревеньки. Они ведь не просто проходили мимо – они творили добро! В одном доме исцелили ребенка от лихорадки, в другом – изгнали вредного боуги. Кому указали место, где рыть колодец, кого одарили амулетом против злых чар… Их вспоминали с благодарностью. А дорогу указывали неохотно. Опасались, не замыслила ли сомнительная компания людей и нелюдей причинить зло их благодетелям? Пришлось сочинять очередную сказочку о расставшихся друзьях и, для пущей убедительности, самим творить добро.

Этим занимался главным образом Аолен: исцелял, кого мог. (Увы, далеко не всех. Неблагородными хворями страдали средневековые селяне. Самыми распространенными, к примеру, были чесотка и парша.) Один раз Хельги развеял тучи над несжатым полем. Энка в свою очередь изгнала некое злобное существо, засевшее в погребе у кузнеца. Причем сделала это без всякой магии: обыграла в карты. Оба соперника отчаянно жульничали, но дочь сенатора Валериания оказалась хитрее. Существо заподозрило обман и воспротивилось выселению. Тогда девица взялась за оружие, и проигравший с позором покинул деревню. Не было никакой уверенности, что он не вернется обратно, зато доброе дело налицо. А Орвуд из интереса принялся изображать лозоходца – и, к собственному удивлению, открыл водяную жилу. Потом долго хвастался.

Вот так день за днем и продвигались они все дальше на восток, пока не вышли к городским воротам Эйка.

– Слава всем богам, демоновых Странников на Ольдон не понесло! – радовался Эдуард, памятуя о своем кровожадном предке.