Герои былых времен - Страница 142

142

На весь свет была зла королева Маргит. Мысли скакали безумным галопом с одного на другое – и ярость нарастала. Гнев жег душу, рвался на волю, его требовалось немедленно выплеснуть на чью-то голову…

И жертва нашлась. Сама явилась, на свою беду. Король Филипп не имел обыкновения заглядывать в супружеские покои при свете дня. За долгие годы совместной жизни такое случалось всего-то дюжину раз… Правильно говорят маги-нумерологи: тринадцать – несчастливое число!

– А-а! – вскричала королева голосом резким и пронзительным, похожим на скрежет металла по стеклу. – Это ты! Эттелийским вином угостил, да?! Из собственных погребов, да?!

Не успев вымолвить ни слова, король в панике шарахнулся к двери. Серовато-бледное лицо его совсем побелело. Уж он-то сразу узнал в разъяренной фурии, представшей перед ним, ту, прежнюю – строптивицу Маргит. Другие, может, и позабыли, но он-то прекрасно помнил, чего от нее можно ожидать.

Почуяв недоброе, Эдуард выскочил из своего угла, встал между родителями:

– Матушка! Отец!

Но Маргит отодвинула его тяжелой, властной рукой.

– Посторонись, сын! Как бы и тебя заодно не зашибить!

– А-а-а! – заверещал король затравленно и ринулся вон из супружеской опочивальни. За ним, с лихим охотничьим посвистом, устремилась королева. Ошеломленно переглянувшись, Хельги и Эдуард побежали следом. Миновали одну залу, другую, третью… А в четвертой Филипп Ольдонский понял, какую оплошность совершил. Это была оружейная…

Слава богам и средневековым архитекторам, в парадной части Ольдонского дворца почти не было тупиковых помещений. Залы и комнаты опоясывали его бесконечной анфиладой. Сломя голову с воплями о помощи несся по ним король, спасаясь от гнева супруги.

Королева Маргит бешеным взглядом шарила по стенам, сплошь увешанным драгоценным оружием. Чего только не было в этой коллекции! Секиры, кривые сабли и ятаганы, кинжалы, копья, дротики, боевые топоры…

Бедный Эдуард совсем растерялся – первая на его памяти семейная сцена оказалась слишком уж бурной! К счастью, мудрый наставник был рядом. Опасаясь, как бы разъяренная дама не схватилась за меч или топор и не оставила его бывшего ученика сиротой, он решил вмешаться. Сорвал со стены красивую аттаханскую семихвостую плеть и с галантным поклоном сунул ее в руки королевы:

– Прошу, мадам.

Женщина просияла. Данное оружие как нельзя лучше соответствовало ее умонастроению.

– Молодец, парень! Зайди попозже – награжу!

И она с воинственным кличем атакующих гоблинов унеслась на поиски супруга.

– Да-а… Думается мне, внутренняя политика Ольдона в ближайшее время резко переменится, – задумчиво изрек Хельги, глядя ей вслед.

Из Ольдона в Дрейд дорога шла через Ламарлин. С этим городом у Меридит были связаны приятные воспоминания.

Однажды по зиме мать ее пошла освобождать Кемхет от орков и решила, вполне справедливо, что тринадцатилетней девчонке на такой войне делать нечего. Старшая сестра Ингрид воевала в герцогствах и там по молодости лет напропалую крутила романы с рекрутами, а присматривать за младшей сестрой совершенно не желала. Тетки собирались в Сехал, и Беата, мать Меридит, хотела сбагрить дочь на их попечение. Но Меридит заявила категорически: вынести службу в Сехале или общество теток по отдельности она еще в состоянии, но вместе – никак. Легче руки на себя наложить или перевоплотиться в троллиху, занявшись вышиванием. Зная решительный характер дочери, Беата согласилась не рисковать и за небольшую взятку пристроила ее в ламарлинскую стражу – в ту пору по землям севера гуляла большая разбойничья шайка Магера-Полуорка, и города усиливали свою охрану.

Пожилой десятник, под начало которого определили Меридит, сперва воспринял ее персону как личное оскорбление. Но сменил гнев на милость, когда выяснилось, что из всей его десятки «эта сопливая девчонка» является самым опытным воином, уже прошедшим с боями пол-Сехала, тогда как остальные «не знают, с какой стороны за меч браться, чтоб им костью подавиться!». Десятник Финк и сам был из наемников, ему тоже доводилось воевать в империи, у них с Меридит даже нашлись общие знакомые, – словом, они подружились.

Дядька Финк оказался человеком необыкновенным. В военном деле он не особенно преуспел, о чем наглядно свидетельствовало его незавидное звание, но был у него один удивительный талант – он знал языки. По-сехальски, по-аттахански, на языках эльфов, кобольдов и орков, на красивом мертвом языке латен он говорил так же свободно, как и на родном староземском. А кроме того он понимал еще с десяток редких языков и наречий – Меридит тогда и названий-то их не знала. Кто другой на его месте давно устроился бы на службу королевским толмачом или подался в лазутчики. Но старый десятник выгоды от дара богов не искал, его вполне устраивала скромная служба городского стражника.

Долго тянулись зимние северные ночи. Ночные караулы казались нескончаемыми. Со скуки дядька Финк принялся учить бойца Меридит всему, что знал сам. И остался очень доволен ученицей – девчонка схватывала все налету.

Именно тогда Меридит поняла, чем станет заниматься в жизни…

– Я хочу навестить дядьку Финка, – сказала диса друзьям. – Я просто обязана это сделать! Надеюсь, он еще жив, ему ведь уже немало лет…

Ламарлин был большим городом, Меридит не надеялась разыскать старого товарища так скоро. Но ей повезло. Куда идти, ей подсказали уже в воротах. Оказывается, Финк до сих пор не оставил службу, причем в прежнем звании.

Был он здоров, бодр и крепок. Гостье обрадовался как родной дочери (или даже больше, потому что родных дочерей у него насчитывалось около десятка). Усадил за стол в караулке, принялся расспрашивать о жизни и потчевать копченым окороком собственного приготовления.

142